Хозяин смог, телка сосала

Она все так же пряталась за шумной, желтой листвой в красивом парке, с красочным, осенним одеянием. Её тело охватывал страх и непонимание происходящего. Вроде бы, он казался ей таким знакомым, но с другой стороны был совсем чужим. Приподняв подол платья, она прошла по дорожке, что вела к выходу, и остановилась возле не высокого камня – памятник какому-то известному деятелю.
-Ты забыла что такое вежливость. Сколько можно учить тебя, не появляться на людях в таком платье? Демонстративно поднимаешь подол, оголяя зад, а потом шепчешь что ты не продажная красотка? Да как ты смеешь такое говорить? Опусти глаза, и не смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. Не смей, слышишь, никогда не смей идти мне наперекор. Твое продажное тело давно бы валялось на местной мусорке, если бы я тебя не подобрал, и не научил хорошо обращаться с людьми. Так подчиняйся же мне! Или исчезни навсегда! Я не буду больше тебе указывать!

Но она, не зная как себя вести после его слов, молча задрала подол снова, только на уровень выше, и стала к ней голой попкой, показав, что хочет отдаться, что хочет чтобы он овладел ею с полна! Неторопливо, он опустил лямки платья, затем бретельки лифчика, и языком провел вдоль хребта, охлаждая прохладным ветерком. Выпустив на свободу грудь, он помял их, крутил и сжимал соски, вызывая спазмы в гениталиях, а затем так же не спешно, побаловал её трением влажной щели, заставив скулить, словно сучку.
Не заслужив удовольствий, не поняв, как нужно себя вести, она приняла наказание в виде хорошей, сильной порки от его, не щадящей руки. Хозяин положил девушку на колени, опустил вниз её ноги, и как можно сильнее стал шлепать, до покраснения, слушая, как она визжит от боли.

-Кричи, давай, сильнее. Чтобы все увидели, какая ты непослушная! Пусть знают, что взрослые телки тоже бывают капризны, и непокорны как ты! Теперь, ты будешь знать, как вести себя да?

Она кивнула головой, закусила губы, и зажмурила глаза. Сейчас хозяин выломает тонкий прут и отшмагает её как следует, заставив плакать, роняя слезы а его лакированные черные туфли. Её прическа растрепалась, теперь она не хочет быть его первой и единственной девушкой. Эта радость поникла, сломала в себе свое Я, или наоборот разбудила, и кое как поплела домой, в сторону выхода. Но хозяин догнал её, и словно разгадав все её мысли, положил палец ей на губы, окунулся в ротик, и она начала сосать. Старательно, обволакивая его влагой, прокручивая во рту языком.

-Мне нравиться твоя старательность! Теперь я прощу тебе половину твоих ошибок. Но после того, как вместо пальца, во рту будет он. Только не дрейф, а то будешь наказана до конца своих дней!

Девушка открыла рот шире, и принялась сосать влажный, странно пахнущий член. Его мошонка шлепала о её подбородок, головка натыкалась на перегородку, которую она строила языком, чтобы он не пересекал границу горла и основанной части рта. Но разозлившись, хозяин пробил плотину, засадив девке на всю длину, чтобы заполнить её невинный ротик спермой. Она поперхнулась, стала вытираться платьем, его подолом, отхаркалась на него. Наверное, самое унизительно, что испытывала эта леди, был минет в парке, старому, дряблому мужику с дубовой палкой, которому она подчинялась как родному.